Глава 4. По другую сторону таможенного барьера
Таможенная служба была самым важным и продолжительным этапом моей жизни, но этот этап был, к сожалению, резко оборван. Оставаться в Саратове мне было невыносимо больно – слишком суровое жизненное испытание мне довелось здесь перенести. Каждодневное напоминание об этом чувствительно задевало меня, нужно было поменять обстановку, чтобы успокоиться и придти в норму. Самым реальным был вариант переезда в Белоруссию, где жили многие мои родственники.
Жизнь и рабочую карьеру нужно было начинать с нуля. Когда выпадешь из обоймы, очень трудно без чьей-либо помощи найти приличное рабочее место, тем более, с моим гуманитарным образованием и возрастом свыше пятидесяти. Способностей Остапа Бендера у меня никогда не было, предприниматель из меня вряд ли получился бы, а на государственную службу на новом месте просто так не попадёшь, к тому же я неожиданно оказался в Белоруссии гражданином другого государства. Пришлось довольствоваться скромной должностью учителя немецкого языка. В свободное от работы время я иногда соприкасался с таможней, но теперь совсем в другом качестве, уже как человек, проходящий через контроль. Чаще всего это происходило при поездках в соседнюю Польшу за различными строительными и отделочными материалами, инструментами и оборудованием – там выбор был шире, да и дешевле, чем в Белоруссии.
За каких-то пятнадцать лет положение кардинально изменилось, уже не поляки скупали у нас всякую всячину, а мы стали ездить в Польшу за покупками. Поляков больше не интересовали некогда столь желанные для них ювелирные изделия, сейчас и свои магазины ломились от всевозможных украшений. Полно было также различной бытовой техники от известных западных фирм, самых разных продуктов питания, вплоть до экзотических, а самое главное, более дешёвых в пересчёте на белорусские деньги.
В конце девяностых в Польшу можно было ездить ещё без оформления виз, правда, очереди на автомобильных пунктах пропуска были неимоверно длинные, можно было простоять там целые сутки. Объяснялось это стремлением белорусских «туристов» подзаработать денег нелегальным провозом спирта, сигарет и автомобильного топлива. К тому же пограничники и таможенники с обеих сторон работали как сонные мухи, вяло и неспешно. Возможно, была такая установка сверху для ограничения слишком интенсивного частного товарообмена, к тому же с нарушением таможенных правил. Отношение работников польских пограничных служб к братьям - славянам резко изменилось по сравнению с временами, когда мы были союзниками. Некоторые служивые люди, особенно пограничники, будто вынырнули из времён Пилсудского, стали надменными, спесивыми и придирчивыми. Правда, простой народ на улицах и в магазинах оставался дружелюбным и гостеприимным.
В Брестскую таможню я не обращался, в руководстве здесь уже были люди, с которыми я не был знаком. Правда, я иногда общался в частном плане с одним своим дальним родственником и его друзьями, работавшими в таможне, и на этом контакты с коллегами ограничивались. Не знаю, как сейчас, но во времена моей службы Брестская таможня была довольно замкнутой, сотрудники редко выезжали на руководящие посты в другие таможни страны, а ведь с их большим опытом это было бы чрезвычайно полезно. Вероятно, в силу этой замкнутости я был чужим для местных таможенников, и вспомнил, как в 1995 году на Саратовской земле оказался мой коллега Маслак, вышедший на пенсию с должности начальника таможенного поста в белорусском Жлобине, а до этого он долгое время работал начальником Корсаковской таможни на Сахалине. Маслак был участником Великой отечественной войны, и в юбилейный год Победы я обратился в ГТК с просьбой
выделить средства для премирования нашего коллеги. Просьбу удовлетворили, и мне было чрезвычайно приятно встретиться с этим заслуженным человеком. Моих же заслуг перед таможенной системой союзного государства оказалось явно недостаточно, чтобы брестские коллеги хоть раз поздравили меня с праздником.
Довелось мне с женой проехать транзитом из Минска в Гродно через ставшую самостоятельной Литву, ещё до её вступления в Европейское Сообщество. Было очень интересно с профессиональной точки зрения посмотреть, как работают недавно созданные пограничные службы. На въезде в Прибалтийскую республику контроль на границе прошёл быстро и спокойно, зато компенсация произошла на выезде. В купе вошёл литовский таможенник и на хорошем русском языке, наверно, был отличником в советской школе, с пафосом объявил, чтобы мы предъявили вещи для таможенного контроля республики Литва, и потребовал наши паспорта. Главным его интересом было выявить, не везём ли мы с собой спиртных напитков. Я предъявил ему большую бутылку китайского шампанского, больше у нас из спиртного ничего не было. Таможенник стал рассматривать эту необычную бутылку, испытующе поглядывая на нас, затем поставил её отдельно на полку.
У нашего попутчика, ехавшего в Польшу, таможенник обнаружил четыре литровых бутылки спирта, расшумелся, заявляя, что это превышает норму, и он всё конфискует. Затем, явно для устрашения, сказал, что позовёт пограничников. Владелец огляделся по сторонам и тихонько предложил таможеннику взять себе одну бутылку, а три пропустить. Таможенник сурово посмотрел на нас, взял две бутылки и положил себе в сумку, квитанции не выдал. У пассажира в верхней багажной нише лежало ещё шесть бутылок спирта, но более тщательного контроля таможенник делать не стал, ведь нужно было бы тратить драгоценное время на заведение протокола, а так можно было успеть прихватить что-то для себя в следующих купе. От нашей бутылки шампанского отнять ничего было нельзя, таможенник с сожалением окинул её строгим взором и покинул купе.
Можно по-разному относиться к советскому периоду, но тогда уважали нас больше, по крайней мере, в социалистических странах. В Польше, Венгрии, Югославии и ГДР, где мне довелось побывать, я ни разу вообще не проходил через процедуру таможенного досмотра своих вещей. Когда мы с женой ехали в ГДР, немецкий пограничник даже не разбудил мою супругу для тщательного сличения оригинала с документом, как это делали советские коллеги.
Несмотря на повсеместную демократизацию, обретение возможности выезда за границу по различным делам, проверять документы стали более строго, да и вещи «трясти» не перестали, хотя нормы провоза валюты и товаров стали гораздо выше, чем в советское время. На границе в Бресте появилось больше полных женщин, причина очень проста – под одеждой прятались запаянные полиэтиленовые пакеты со спиртом для нелегальной реализации в Польше. Больно и обидно за своих сограждан было также наблюдать, как при возвращении из-за границы эти женщины рассовывали по разным местам в вагоне купленные оптом по дешёвке тапочки. Когда же мы будем гордо и с достоинством путешествовать по планете, как всякие там немцы и американцы?!
Когда мы поехали на отдых в Турцию дотошный пограничник, проверяя в Бресте мой паспорт, устроил мне по непонятной причине целый допрос. Потом я смекнул, почему. В паспорте моей жены платье на фотографии было тёмным, и оттиск печати был плохо виден. Путёвки на отдых стоили недёшево, и во избежание всяких неожиданностей моя излишне предусмотрительная супруга попросила через знакомых, чтобы пограничники заранее проверили паспорт. Такая предусмотрительность, по-видимому, вызвала подозрение, и нас поставили «на контроль».
В аэропорту в Варшаве мой паспорт, а может и я сам тоже почему-то не приглянулись пограничной страже. Поляк стал рассматривать фотографию на паспорте под разными углами и даже слегка сгибать её, вероятно, проверяя, не вставлено ли под защитную плёнку другое фото. Совершенно иная картина была в аэропорту Анталья. Турецкий пограничник весело наклеил на страничку в паспорте визу «вверх ногами», с размаху хлопнул по ней штампом и дружелюбно подмигнул мне. Поведение пограничника очень отличалось от суровых манер наших охранников границы. Когда-то меня так же удивляли улыбчивые лица на фото в паспортах западных граждан, в отличие от наших застывших и натянутых официальных изображений. Разрешение на отдых под жарким солнцем на берегу Средиземного моря было получено без всяких справок и очередей в консульстве. Виза за десять долларов позволяла путешествовать без ограничений по всей стране и даже по турецкой части Кипра. Ещё мне в Антальи бросилась в глаза система проверки багажа и ручной клади при вылете из Турции. Все вещи сдавались на проверку сразу на входе в аэровокзал независимо от рейса, затем ты получал их и беспрепятственно следовал на регистрацию и посадку.
Профессиональная наблюдательность сохранилась у меня и в пограничном Бресте, где как по книге можно было читать об изменениях в таможенной политике. Если на железнодорожном вокзале сократилось количество российских «челноков» с огромными клетчатыми сумками – значит, белорусские нормы провоза вещей и пошлины привели в соответствие с российскими. Если же вокзал забит транзитными «челноками» из Украины, это легко понять по говору, то введены ограничения на российско-украинской границе. Было понятно также, почему исчезли вереницы подержанных автомобилей, ввозимых из-за границы. Когда магазины в Бресте переполнялись конфискованными товарами, то по телевидению начинали показывать огромные очереди грузовиков, следующих в Россию через Прибалтику.
Связь с Саратовской таможней была, к сожалению, на долгие годы прервана, таможню я видел только в воспоминаниях и снах. Лишь в 2005 году я был очень обрадован поздравительной телеграммой с тёплыми словами от начальника таможни Ашкалова А.И. к моему 60-летнему юбилею. А в 2009 году новый начальник Саратовской таможни Овсянников С.А. пригласил меня на празднование двадцатилетнего юбилея создания таможни. Похоже, что судьба отблагодарила меня за приглашение на подобное тожество в Унгенах бывшего начальника Валитова У.Г.
Прошло тринадцать лет с тех пор, как я расстался с коллективом таможни, и для меня было большой радостью увидеть своих коллег снова. Правда, некоторые работники уже вышли на пенсию, но как ветераны связи с таможней не теряли. Таможня выросла в численном составе, значительно укрепилась в материально-техническом оснащении, по результатам работы заняла важное место в системе таможенных учреждений региона и страны. Мне было очень приятно видеть приветливые лица сотрудников, их аккуратную форму нового образца, а также, я бы сказал, шикарную обстановку в административном здании таможни.
Начальник таможни Овсянников С.А. пришёл в таможню с высокого поста депутата Государственной Думы. Безусловно, это чрезвычайно важно для престижа и авторитета таможни. Сергей Александрович - очень гостеприимный и радушный хозяин. Помимо участия в юбилейном торжестве он создал для меня все условия для общения с коллегами и знакомства с работой коллектива. Очень интересно было посетить таможенный пост «Озинский» на границе с Казахстаном, посмотреть, какие там за эти годы произошли изменения. По телевидению я видел, как там открыли новый пункт
автомобильного попуска, оборудованного в соответствии с современными требованиями. Начальник поста Тарасов А.В. подробно ознакомил меня с работой МАПП «Озинки» и железнодорожного пункта пропуска. Численность сотрудников поста в два раза превосходит число работников Унгенской таможни в 1989 году. Условия работы,
оснащённость, квалификация и даже внешний вид сотрудников произвели на меня очень благоприятное впечатление, налицо был большой шаг вперёд. Радовали также и результаты работы крупного пограничного таможенного поста.
С приходом пограничников граница престала быть «дырявой», что существенно облегчило таможне выполнение своей работы, сделало таможенный контроль более эффективным. Но я заметил, что даже на новом месте, где работа начиналась с нуля, установилось традиционное отношение пограничников к таможенной службе. Удивительно, но мне нужно было заранее оформить пропуск, чтобы попасть в зону таможенного контроля на МАПП «Озинки». Мне сказали, что даже заместителю начальника таможни сложно попасть на пункт пропуска с внезапной проверкой. По сути дела, как раз таможне нужно решать, кого можно допустить в зону таможенного контроля. Однако многолетние традиции вещь упрямая, у пограничников действительно можно поучиться умению создавать свою первостепенность и исключительную важность. Но если кто-то считает, что за таможенниками нужен глаз да глаз, то давайте вспомним о нашумевших случаях, когда в восьмидесятые годы через пограничные заставы пропускали в Афганистан помимо таможенного контроля бензовозы со спиртом. Посему я за взаимное уважение и равноправное боевое содружество в выполнении важных государственных задач.
На обратном пути мы посетили также Энгельсский таможенный пост, который т по-прежнему размещался в здании бывшей пожарной части. Внешне двухэтажный дом выглядел скромно, но внутри – очень представительно, там был сделан качественный, как у нас говорят, евроремонт, мебель, оборудование и оргтехника были на уровне западных офисов. Начальник поста Курохтин А.А. с гордостью продемонстрировал ещё несколько кабинетов, выделенных таможне и ожидающих ремонта. Нужно отметить, что город Энгельс за последнее десятилетие положительно изменился, особенно впечатляющими стали хорошо оформленные центральные улицы и довольно ровное, не выщербленное асфальтовое покрытие проезжей части.
На встрече с работниками таможни в Саратове, мне кажется, меня слушали с интересом и вниманием, затем стали задавать различные вопросы. Очень приятна и трогательна была встреча с коллегами, начинавшими со мной работу со времени создания таможни, Блохиной Л.В., Казаковой Е.Н., Зуевым И.М.
Для музея таможни я передал сохранившийся у меня красный флаг таможенной службы СССР. В том нищенском помещении на улице Челюскинцев, где мы в самом начале девяностых обитали, использование такого государственного атрибута было не совсем уместным, а вскоре надобность в этом флаге в связи с распадом СССР вообще отпала, но для музея это был нужный экспонат.
Начальник таможни пригласил меня на видеоконференцию, которую проводил начальник Приволжского таможенного управления Голоскоков В.И. Чувствовалось, что руководитель управления был настоящим профессионалом и очень эрудированным человеком. Мне сказали, что он прошёл все ступени таможенной службы, хорошо
разбирался во всех тонкостях работы, мог внимательно выслушать любого рядового инспектора. В мою бытность начальник управления слабо разбирался во многих таможенных вопросах. Кстати, зона деятельности управления была существенно расширена за счёт присоединения ряда таможен на востоке региона, и управление было переименовано из Поволжского в Приволжское.
Все мероприятия, поездки и встречи на целую неделю окунули меня в водоворот таможенной службы, создали реальное впечатление выхода на работу, скрепили нить моей связи с любимым делом, разорванную в 1996 году. Я вновь почувствовал себя причастным к жизни и делам Саратовской таможни. Как бы в подтверждение этой причастности меня очень тепло поздравили 25 октября с профессиональным праздником и сообщили о задержании в Озинках крупной контрабандной партии наркотиков. Я очень горжусь сегодняшними большими достижениями и успехами таможни, ставшей в девяностых годах важнейшей вехой на моих таможенных путях-дорогах и в жизни в целом.
Время не стоит на месте и вносит свои поправки в работу таможенной службы. В 20010 году был создан Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии. Таможенный контроль постепенно стал переноситься на внешние рубежи этого объединения, пошлины на импортные грузы стали начисляться на новой границе, а затем по утвержденным ранее долям перечисляться в бюджет соответствующего государства. Возможно, с точки зрения политиков это шаг вперёд в деле объединения бывших советских республик на новой основе. Политикам виднее, но страны-участники союза стали за последние два десятилетия слишком разными в своей политике и экономике. С моёй колокольни бывшего таможенника – это возврат к неэффективной системе начального периода декларирования грузов в советское время. Пусть даже на границе используется современная сканирующая техника, невозможно точно определить объём и наименование импортного груза.
Передача контроля и взыскания платежей в чужие руки (это именно так, ведь мы ещё далеки от истинной политической и экономической интеграции) чревато соблазнами урвать из общего котла кусок побольше. Ведь не зря ФТС России в июне 2011 года поставила перед партнёрами вопрос о неполной сумме перечисления причитающихся России таможенных платежей. Кроме того, на белорусском направлении Россия будет терять значительные суммы по выявленной контрабанде и нарушениям таможенных правил, и перевозчики, как и раньше, будут стремиться искать другие транспортные коридоры, а на казахстанской границе увеличится риск роста нелегального провоза наркотиков.
Мне было интересно посмотреть на работу таможни, где я начинал службу. В Гродно я приехал на выходные дни в июне 2011 года. Со своим бывшим коллегой Карповичем Михаилом мы посетили отдел таможни на железнодорожном вокзале. Обстановка здесь за прошедшие четверть века после моего отъезда очень изменилась. Построен новый великолепный вокзальный комплекс, только ветка стала тупиковой. Своим появлением радуют таможенников лишь два приграничных поезда типа электричек, в шутку названных по именам героев польского мультфильма «Болек и Лёлек». Категория пассажиров стала бесцветной и неинтересной с таможенной точки зрения, давно уже нет ленинградских и прибалтийских поездов с самой разнообразной публикой: знаменитыми людьми, бизнесменами, африканскими студентами, изобретательными контрабандистами и нарушителями таможенных правил.
На автомобильный пункт пропуска «Брузги» без предварительной договорённости с пограничным начальством попасть было нельзя. Можно было лишь посмотреть на КПП издали. Как раз в это воскресенье 12 июня перед пунктом пропуска проводилась акция протеста недовольных новыми правилами пропуска топлива и разрешением выезда за границу один раз в пять дней. Это больно било по интересам челноков-соляровозов, нелегально вывозивших автомобильное топливо в Польшу.
C польской стороны нескончаемым потоком шли иномарки, которые белорусские граждане спешили ввезти в страну до 1 июля в связи с введением повышенных ставок пошлин, единых для всех стран Таможенного союза.
Для управления Гродненской региональной таможни нашли место лишь на окраине города рядом с химкомбинатом «Азот»».
В Гродно у меня состоялась очень приятная встреча с бывшим заместителем начальника Гродненской таможни Кругловым Г.А. Своей карьерой в таможенной службе я во многом обязан этому замечательному, грамотному и отзывчивому человеку.
Помню, как я растерялся, когда в первый год моей службы инспектор нашей смены Трилинг забыл в поезде портфель со служебными документами. Геннадий Александрович незамедлительно обзвонил ближайшие станции на пути следования поезда и организовал поиск и доставку в таможню злосчастного портфеля. Моему старшему коллеге уже 85 лет, но он в добром здравии и ясном уме. Общение с этим человеком доставило мне большое удовлетворение и зарядило жизненным оптимизмом.
На этом заканчивается рассказ о самом главном деле моей жизни. Таможня - кому-то интересная служба, а другим - лишние неудобства при пересечении границ государств. Сейчас между Россией, Белоруссией и Казахстаном нет таможенного досмотра. Наверно, придёт время, когда такая профессия как таможенник станет редкостью, но совсем будет упразднена лишь в том случае, когда весь мир объединится в единое государство.