Лилия

На эту красивую девушку я обратил внимание ещё при инструктаже группы перед выездом в ГДР. В то время я работал в туристическом бюро «Спутник». Группа состояла из участников самодеятельного танцевального ансамбля, который направляли за границу в качестве поощрения, к тому же, как я догадался, после этой поездки можно было гордо писать на афишах, что ансамбль выезжал на гастроли в ГДР. Что-то вроде очередной яркой этикетки на чемодане путешественника. Командовала ансамблем пожилая женщина-балетмейстер, а я был назначен руководителем этой туристической группы.

В свои двадцать восемь лет я считал безнадёжным для себя делом иметь успех у красивых девушек. Женился я рано, сыну уже шесть лет. Но вдруг стал подумывать, время идёт, а я ведь совсем не успел пообщаться с другими девушками, моя личная жизнь была ограничена жёсткими рамками супружеских отношений. Заговорив с привлекательной женщиной, я как-то глупел и терялся, опасался насмешек, что меня тут же отошьют, к тому же общение с красавицами требует хруста купюр в кошельке, избалованные вниманием девушки на порцию пломбира не клюнут. Жизнь, однако, показала, что я не совсем прав, я имею в виду не мороженое, а то, что я ещё могу быть привлекательным для девушек.

Наша группа была включена в состав всесоюзного поезда Дружбы, который формировался в Минске, и вечером мы отправились за границу. На следующий день, когда мы уже ехали по территории Польши, я прошёлся по вагону проверить, как дела у моих коллег. В купе, в котором ехала Лилия, так звали ту красивую девушку, я несколько задержался. Очень притягательной была эта девушка, прекрасная, как цветок. Мне сразу вспомнились строки из поэмы Янки Купалы:

Як маліны, яе губкі,

А твар, як лілея,

Як дзве зоркі, яе вочы,

Гляне - свет яснее.

На правах руководителя группы я позволил себе присесть в купе напротив Лилии. Мы разговорились, девушка рассказала мне, что в прошлом году закончила режиссёрское отделение Минского театрально-художественного института. Сейчас работает в Доме народного творчества. На выступлениях ансамбля ей поручили вести программу.

В Берлине нас разместили в шикарной многоэтажной гостинице на Александерплатц, и вечером я пригласил Лилю в кафе на первом этаже отеля. Она не отказалась, и мы провели чудесный вечер в очень интересной беседе и наблюдении за публикой из разных стран мира.

-Смотри, Лиля, какая колоритная тройка завалилась в зал!

-Да, выход очень оригинальный…

-Какой выход – они же на входе?

-Это я профессионально – как выход на сцену.

-Как ты думаешь, из каких они стран? Можешь определить по ихней одежде?

Лилия удивлённо посмотрела не на одежду оригиналов, а на меня.

- Извини, - поправился я, - «по ИХ одежде». Это я для колорита так сказал.

Тройка действительно была колоритной: один мужчина - в баварской шляпе с пером и коротких кожаных штанах, второй носил клетчатый шотландский килт, а третий щеголял во фраке. Не знаю, устроили они этот маскарад специально или так получилось случайно само по себе, но эффект вышел потрясающий.

Кто-то включил музыку на игральном автомате, несколько пар вышло потанцевать.

Я тоже набрался смелости пригласить Лилию на танец. Это было танго, можно было прижаться к девушке, а не прыгать по отдельности, извиваясь и размахивая руками. Я ощущал гибкую талию девушки, а когда Лилия тихонько провела своей рукой сзади по моим волосам, у меня словно мурашки пробежали по телу. Это нежное прикосновение и то, как она льнула ко мне, давало мне повод считать, что я девушке тоже нравлюсь.

На второй день во время автобусной экскурсии по Берлину я занял место около Лилии, давал свои комментарии по достопримечательностям, вспоминая увиденное ещё в

студенческие годы. Рассказы мои были весьма краткими, но всё равно в глазах девушки светилось восхищение моими познаниями. Мы вышли из автобуса посмотреть на Бранденбургские ворота, я показал девушке стоявшее в стороне здание рейхстага, купол на котором был разрушен.

-Наверно, немцы специально не восстанавливают купол, - сказал я, - чтобы не было видно, где наши воины водрузили знамя победы.

В Берлине мы пробыли, к сожалению, недолго, вечером уехали в Потсдам. Там группу разместили в небольшой гостинице, мне, как руководителю, выделили отдельный номер. В Потсдаме нам предстояло провести целую неделю. Мероприятий по программе было немного, поэтому было достаточно времени самостоятельно организовать выступление ансамбля в местном Доме офицеров и советской войсковой части.

Сидя в зале, я любовался Лилией. Она была профессионалом на сцене - звонкий выразительный голос, хорошая дикция, - но кроме всего этого Лилия была очень красивой, стройной, с точёными чертами лица, густыми тёмными волосами. Держалась Лилия очень естественно и непринуждённо, но без малейшего намёка на развязность и высокомерие.

После концерта перед немецкими военнослужащими мы попросили командира части выделить нам автобус для поездки в Дрезден. Хотелось побывать ещё и в других местах страны. Примечателен тот факт, что меня, как представителя главного союзника ГДР, ограничили в передвижении по территории воинской части, и вопросы по организации поездки решала гид-переводчик от принимающей стороны.

В Дрездене наш гид провела небольшую экскурсию по городу, по желанию можно было подняться на смотровую площадку храма Фрауэнкирхе, где я не преминул показать своей подруге город и окрестности через большую подзорную трубу, специально установленную для туристов. Большое увеличение позволяло даже увидеть башни собора в Майсене, городе, известном своим качественным фарфором. Посетили мы также крепость Кёнигштайн, с опаской заглянули в ещё действующий колодец, глубиной в 150 метров. Всё, правда, шло галопом по европам, но мне главное было находиться рядом с Лилией.

Свободное время в Потсдаме мы тоже проводили с Лилей вместе, делали покупки в магазинах. Увидев, что Лиле понравились блестящие парчовые туфельки для сцены, но она колебалась, стоит ли тратить на них лишние сорок марок, я предложил оплатить эту покупку. Лиля наотрез отказалась от такого подарка. Наверно, не хотела попадать от меня в излишнюю зависимость, подумал я. С деньгами Лиля обращалась очень бережно, видно было, что жизнь не баловала её роскошью. Одевалась она со вкусом, но скромно, у неё не было массы нарядов на все случаи жизни, как это любят женщины с достатком.

Нам очень понравился огромный «ракушечный зал» в потсдамском дворце, нуждавшемся в серьёзной реставрации, впрочем, как и некоторые другие памятники истории и культуры. Мы прогуливались по парку Сансуси. Было холодновато, начало марта, но в парке уже расцветали первые весенние цветы, и мы с Лилей любовались ими. Чтобы не замёрзнуть, заходили погреться в кафе. Я заказывал себе рюмочку корна, а девушке фужер мартини. Лиля весело щебетала, с восторгом и уважением поглядывая на меня тёмно-серыми глазами. И вот я, женатый мужчина, не выдержал, понял, что по уши влюбился в Лилю, а она, мне показалось, ответила взаимностью.

В конце пребывания в Потсдаме я пригласил Лилю к себе в номер, наши отношения дошли до поцелуев. Потом я стал понемногу раздевать девушку, она особо не сопротивлялась, и дело пришло к тому, что мы оба оказались совершенно голыми. Ни я, ни Лиля не стеснялись этого, влюблённо и с интересом рассматривали друг друга в этом новом для нас виде. У Лили была чудесная фигура молодой девушки, ещё без округлостей зрелой женщины, небольшая грудь задорно торчала вперёд, бёдра особо не выдавались в стороны, всё было в меру, очень свежо, красиво и до боли притягательно.

Я весь пылал и рвался в бой, поднял Лилю на руки и осторожно положил на кровать, далее хотел предпринять известные действия, но меня остановил тихий голос:

-Прошу тебя, не нужно…Я ещё девственница и подарю себя только своему мужу. Прости меня, не расстраивайся…

Мне была так дорога эта девушка, что я услышал и понял её слова, уважительно отнёсся к её девичьему статусу. Признаться, я никак не ожидал, что в свои двадцать три года, да ещё занимаясь в таком, на мой взгляд, фривольном институте, она смогла себя соблюсти. Вероятно, причиной было строгое воспитание матери, растившей Лилю одну без отца, и внушившей дочери истину - не растрачивать попусту своё богатство.

Я заметил в заграничных поездках, что наши туристы, истратив на покупки все деньги, начинают сильно тосковать по родине и любимому борщу. Нарезка из трёх сортов весьма неплохой немецкой колбасы на завтрак почему-то приедается. Мне же пребывание в любой загранице никогда не было в тягость до самого последнего дня. А на этот раз здесь ещё была и Лилия, с которой мне так не хотелось расставаться.

После возвращения домой мы продолжили общение. Лиля жила в общежитии стройтреста, она делила комнату ещё с несколькими девушками, и рассиживаться там было неудобно. Мы съездили в гости к подруге Лили, почаёвничали, а когда девушки вышли на кухню, я услышал, как хозяйка заметила:

-Женатый? Ну и что, может это твоя судьба?

О таких поворотах судьбы я как-то не думал. Свою семейную жизнь мне ломать не хотелось, но и резко обрывать связь с Лилей было больно. По вечерам мы ещё несколько раз сходили прогуляться к Неману, где мы страстно целовались. Что может быть лучше поцелуев с девушкой, молодой, необыкновенной, такой манящей и чистой! Но всё-таки это было не так, как в нашей заграничной поездке, что-то сковывало меня.

Вскоре Лиля пригласила меня на день рождения. Собралась небольшая компания друзей, приехал даже кто-то из однокурсников. Мне было здесь не совсем удобно, я почувствовал себя чужим на этом торжестве и пришёл к выводу, что нечего зря морочить голову девушке. Я подарил Лиле свой стихотворный перевод песни любимого Джима Ривза, что было весьма созвучно моему настроению. К сожалению, мой перевод уже давно выветрился из памяти, помню лишь слова оригинала:

I walked by the river, where we said good-bye

Followed your kisses and didn’t even cry.

I’m getting better, I’m getting better.

I’ll never be the same, because I stood

To close to the flame.

Когда мы были в ГДР, я не обращал внимания на недвусмысленные улыбки и взгляды коллег Лилии, считал, что любовь всегда права. Но это, когда ты свободный человек. В моём случае общество было до чёртиков озабочено моим поведением. Сплетни с большой долей фантазии не могли не дойти до моей жены. Посудачить любили многие, но особенно словоохотливой оказалась пожилая балетмейстер ансамбля, знакомая жене ещё со школьных лет. Эта женщина сразу потратила в ГДР все свои деньги на два десятка мужских галстуков, а затем сшибала марки со всех членов группы, я же принципиально ей ничего не дал. Может, это стало причиной её особой антипатии ко мне.

Нужно отдать моей жене должное, я даже не ожидал этого, она не стала закатывать мне скандала и истерики, а в стиле очень воспитанной и культурной женщины пригласила меня после работы в ресторан. Там за столиком в спокойном и выдержанном тоне вкратце ознакомила меня с любезно полученной информацией.

– Я не буду спрашивать тебя, правда ли всё это, – сказала моя супруга, – это не подлежит сомнению. Мне сейчас важнее другое, что ты собираешься делать дальше?

– Я хочу остаться с семьёй, – твёрдо ответил я.

– Скажи, – продолжила жена, – ты будешь продолжать с ней встречаться?

– Я с ней уже не встречаюсь, – заявил я и для пущей убедительности добавил, – зачем я ей, женатый, нужен.

Это добавление не очень понравилось жене, она, вероятно, хотела услышать, что это моё собственное решение.

Летом на концерте артистов югославской эстрады во время антракта Лилия повстречалась нам в фойе. Я поздоровался с ней. Каким-то женским чутьём жена сразу угадала, что это именно та девушка, но вида не подала, только потом уточнила у меня, правильна ли её догадка.

Через некоторое время в командировке я разговорился с одним работником райкома комсомола, узнал, что он в прошлом году окончил театрально-художественный институт, и поинтересовался:

-Скажи, может, ты знаешь девушку Лилию, её направили после учёбы в наш город?

-Конечно, хорошо с ней знаком. Только она сейчас уехала, вышла замуж за однокурсника.

Мне очень хотелось надеяться, чтобы у Лилии всё хорошо сложилось в жизни. А в отношении себя я прекрасно понимал, что в мире много прекрасных женщин, дорогих вещей, шикарных машин и всякой другой всячины, но это совсем не значит, что я могу вот так запросто распоряжаться людьми и ценностями, менять их, как заблагорассудится. С детства я привык к скромной жизни. Блага нужно заработать и заслужить, а расставаться с женой и сыном из-за внезапно вспыхнувшей привязанности к красивой девушке я посчитал предательством. Наверно, в моём мировосприятии просто произошло короткое замыкание, и сгорел какой-то предохранитель.

Брест, октябрь 2011 г.