Размышления о политике
В первом классе у ребят постарше я увидел учебник с названием «История». Мне объяснили, что в этой книге описываются события, которые произошли раньше. Пока в моём понимании сведений о прошлом было мало, но со временем информация стала расширяться. Учителя рассказывали, что раньше нашей страной правил царь, который позволял помещикам и капиталистам эксплуатировать народ и наживаться за его счёт. Но вот пришло время, когда народ не мог этого больше терпеть и под руководством большевиков совершил революцию, освободившись от гнёта тиранов. После этого мы стали строить новую счастливую жизнь.
Ладно уж с рассказами для первоклассников, поразительно то, что в этом ключе наши история и государственная политика толковались дальше. Мы изучали историю древнего мира, средних веков, подошли к событиям двадцатого века, где главным эпизодом была Октябрьская революция. Нам внушали, что переход к коммунистическому строю является закономерным и научно обоснованным, это естественный путь развития человеческого общества.
Пропаганда была настолько действенной и убедительной, что я, как и многие другие люди, верили в эти рассказы, но время всё-таки стало вносить свои коррективы в моё понимание нашей истории. Я совсем не желаю заниматься очернением этого пути и самобичеванием, просто хочу заново разобраться, насколько это позволяет моя компетенция, в хитросплетениях нашей новейшей истории.
Провидение по неведомым причинам избрало именно Россию для грандиозного исторического эксперимента, целью которого было, вероятно, показать населению всей планеты, каким путём нельзя идти. Народ России не сумел противостоять напасти, позволил втянуть себя в революцию, братоубийственную войну, не препятствовал кучке так называемых профессиональных революционеров долгое время управлять великой страной по своему разумению. «Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем!». Построили, но от «ничем» далеко не ушли. Революции и свержение монархов происходили во многих странах, но жизнь у французов и всяких британцев не покатилась к пропасти. Впрочем, чем могли заниматься наши вожди, не блиставшие образованием и никогда нигде не работавшие? И после захвата власти они продолжали делать то, в чем преуспели раньше, - проводить политику террора, лжи и насилия, именуя это диктатурой пролетариата.
В идеале, возможно, принципы коммунистического общества и хороши, только достигнуть их пытались не эволюционным путём, а путём принуждения, причём всё делалось так, будто безграмотные вожди, сумевшие только захватить власть, толком и не знали, каким путём и куда идти. Их главным занятием было взывать на подвиги народ, неважно, какую цену он платил за это, а в своём кругу, как скорпионы в банке, до смерти жалить друг друга.
На моей памяти страной руководили все коммунистические вожди, кроме Ленина. Ребёнком я застал время правления Сталина, наводившего панический страх на своих подданных. Люди вздрагивали при подходе человека в форме НКВД и облегчённо вздыхали, когда ночью «чёрный воронок» проезжал мимо, боялись начальства, опасались соседей, которые из личной неприязни, мести или зависти могли в любой момент настрочить на тебя лживый донос, по которому увозили далеко-далеко, а может и ещё дальше. Не дай бог смять газету с портретом вождя, болтнуть лишнее на политические темы или проявить недовольство убогой жизнью.
Сталин умер, когда я учился в первом классе в Иванове. Многие люди испытывали тогда неподдельное горе в связи с кончиной отца народов. Как же велик был гипноз Сталина, если народ воспринимал его как божество, живя в страхе и бедности?! Потом мы узнали, что это был культ личности, но создавал-то его не один Сталин, а большая армия его подчинённых на всех уровнях власти. И те, которые ещё долго прославляли Сталина, были как раз из этой армии, а миллионы уничтоженных ими сказать уже ничего не могли.
В сельской Крытышинской школе я был активным пионером и комсомольцем, принимал участие в выращивании кукурузы по настоятельным рекомендациям Хрущёва, помогал в пополнении бездонных закромов Родины продуктами животноводства. Мы чуть было не обогнали Америку, и с большим нетерпением ждали восьмидесятые годы, когда нашему поколению было высочайше обещано жить при коммунизме. Никто конкретно не знал, как эта жизнь будет выглядеть, прежде всего, будут ли там деньги и сколько, хотелось верить, что там будет вдоволь еды, одежды, жилья и развлечений.
Страна Советов для острастки и сдерживания коварных капиталистов бряцала ядерным оружием, успешно провела испытание мощной водородной бомбы на Новой Земле. Родственник моего отчима служил в тех краях, после взрыва его комиссовали, и прожил он недолго, вначале стали отказывать ноги, а затем и весь организм не выдержал облучения. После Карибского кризиса мой одноклассник Ваня Савицкий, матрос-подводник, рано потерял свою вьющуюся шевелюру, да и со здоровьем дела обстояли неважно.
Октябрь 1964 года подкорректировал волюнтаристские идеи Никиты Сергеевича. Через много лет мне стала понятна смелость одного бойкого мужичка, который накануне пленума по вопросу смещения Хрущёва прилюдно на Ивановской автостанции читал стишки с едкой критикой энергичного толстяка и его зятя Аджубея. Всесильное ведомство было явно причастно к дворцовому перевороту и готовило общественное мнение к грядущим переменам в руководстве страны.
Приход к власти чернобрового красавца отодвинул торжество коммунизма в неопределённое будущее, больше стали говорить о прошлом, особенно о победе советского народа над германским фашизмом. Жизнь была не очень сытная, но водки было вдоволь, а закусить можно было и килькой в томатном соусе. На фоне постоянных воспоминаний о страшной войне народ был рад мирному периоду.
Нам говорили о великой миссии передового советского народа и призывали кого-то защищать в других странах: темнокожих бандитов в Гарлеме и Бруклине, ухоженную Анжелу Дэвис с пышной причёской вьющихся волос, голодающих в странах Азии и Африки. В государстве был постоянный дефицит продуктов питания, а мы оказывали помощь странам, которые находились не за Полярным кругом, а в благодатном климате, где бездельник, утомлённый темпераментными танцами и жаркой любовью, лежал под кустом и ждал, когда банан упадёт ему прямо в рот. А вот нашим женщинам, рано состарившимся от непосильного труда в колхозах, помогать было не нужно.
За границей пропагандировали чудесную жизнь в советской стране. Знакомый парень Костя, который учился со мной в инязе, рассказывал, что в начале шестидесятых он переехал в Минск с родителями в составе большой группы репатриантов из Аргентины. Переселенцам выделили в Минске квартиры, устроили на работу, детей обеспечили садиками, короче, создали наилучшие условия для жизни по советским меркам. Однако прошло совсем немного времени, и люди уяснили, что этот рай оказался совсем не тем, о чём так красочно рассказывали в Аргентине, и пошёл быстрый процесс возвращения назад. Костя был одним из немногих переселенцев, кто пока оставался в стране Советов.
Население нашей страны постоянно обрабатывалось коммунистической пропагандой на собраниях в трудовых коллективах, через прессу, радио и телевидение. Особая роль в коммунистическом воспитании отводилась при получении высшего образования независимо от получаемой специальности. В нашем институте за счёт общественных дисциплин можно было бы изучить ещё один иностранный язык. Помню, как я тщетно пытался уразуметь смысл ленинского труда «Материализм и эмпириокритицизм» перед зачётом по философии. Пришлось неделю сидеть в читальном зале над брошюрой с толкованием смысла этой гениальной работы.
Ещё в институте у меня создалось впечатление, что такие философские изыски частенько используются для создания эффекта гениальности по обсуждаемым вопросам. Пусть бы философы и изощрялись друг перед другом в своём отвлечённом от обычной жизни мастерстве. Зачем мучить этим «изысканным» материалом многомиллионную армию студентов?! Если для развития мыслительных способностей, то как раз думающие люди были опасны для существовавшего строя. Не зря ведь ограничивали приём интеллигенции в КПСС, что я в какой-то мере испытал и на себе. История позже показала, что учить нужно было не словоблудию, а готовить в вузах хороших специалистов, которые будут эффективно работать, причём за хорошее материальное вознаграждение, а не на голом энтузиазме.
Жизнь шла совсем не по ленинским планам. Стареющий Генеральный секретарь, маршал Советского Союза уже плохо выговаривал некоторые слова, к примеру, «сиськи-масиськи» означало «систематически». Но Леонид Ильич всё ещё любил покрасоваться перед народом, обожал лесть и награды. Говорят, отказался только от одного африканского ордена – кольца в нос. Дети даже считали его артистом, так часто он появлялся на экранах телевизоров, а взрослые от имени детей сочинили стишок:
Брови чёрные, густые, речи длинные, пустые.
Нет колготок, нет конфет – на..я нам такой дед!
Леонид Ильич ещё в средине своего семнадцатилетнего правления стал героем бесчисленных шуток и анекдотов, к примеру, совсем кратких: «Зовите меня просто: Ильич!» или «Поставите две точки над буквой «е» на мавзолее!». За такие анекдоты, как при Сталине, уже не сажали. Говорили, генсек даже любил послушать про себя произведения народного творчества. Брежнев, несомненно, осознавал, что ему давным-давно пора на заслуженный отдых, но многочисленные «одуванчики» в его окружении были рады подольше продержаться у власти рядом с престарелым партийным лидером.
После кончины Брежнева наша правящая коммунистическая элита не нашла в своих рядах на пост генсека ничего лучшего, чем новых больных старцев. Суровый Андропов правил недолго, не успел навести в стране дисциплину и порядок. Я сам чуть не попал в руки милиции на выходе из кинотеатра после дневного сеанса, пришлось бы доказывать, что я не прогульщик, а работал в таможне посменно. Осмелевший было народ стал опять побаиваться власти. Помню, я не мог уговорить водителей подхалтурить – доставить домой из магазина стиральную машину.
Когда к власти пришёл бесцветный и немощный Черненко, я был в гостях у знакомых в ГДР. Меня спросили, кто такой Черненко, и какой будет его политика. Я лишь видел фото Черненко среди подретушированных портретов в мрачной компании членов политбюро, больше о нём я ничего не знал. По поводу жизни при новом генсеке я грустно пошутил, что какая фамилия у лидера, такой будет и жизнь. Действительно, о Черненко в моей памяти не отложилось ничего, кроме редких пустых выступлений старца задыхающимся астматическим голосом. Хочешь, не хочешь, а напрашивается печальное сравнение с состоянием дел в стране.
При всех вышеназванных лидерах давать оценку проводимой партией линии можно было только в пределах привычного «о-доб-рям!». О несогласии с партийными решениями не могло быть и речи. Приветствовалась только критика империалистов, виновных во всех бедах в мире, а также в сложностях и неудачах строительства коммунизма в нашей стране.
Нужно признаться, что тогда я верил в ленинские идеалы, настолько действенной и всепроникающей была коммунистическая пропаганда. Других политических взглядов советскому народу иметь было не позволено, мы действительно жили как за железным занавесом. Ограничения в поездках за рубеж, в знакомстве со средствами массовой информации развитых стран, негласный надзор за людьми, которые по делам службы или по своей инициативе контактировали с иностранцами. Короче, делалось всё, чтобы народ поменьше знал о жизни «за бугром», а вакуум заполнялся вычурными идеями о преимуществах социализма и процветании в нашей великой стране.
Я долго был оптимистом, верил в поступательный и неуклонный ход развития нашей экономики, правильность избранного пути. «Хочу быть в передовых рядах строителей коммунизма», - совершенно искренне написал я в 1975 году в заявлении на вступление в КПСС. Некоторые реалии советской жизни мне не нравились, но я считал, что это дело временное и поправимое, ведь на пленумах и съездах партии постоянно принимались такие грамотные и деловые постановления. Только позже до меня дошло, что наша политическая элита толкла воду в ступе, так как в действительности заметных изменений в жизни народа не происходило. Газетными лозунгами народ не накормишь и не оденешь. По-видимому, мудрецы в Госплане по заданию партии так рассчитывали зарплату, чтобы хватило на хлеб, молоко и картошку. Меня стали мучить вопросы: В чём же преимущество социалистической системы, если у нас работник получает на порядок меньше, чем в развитых странах? Почему хорошо получать за свою работу от государства гроши, и плохо иметь хорошее вознаграждение за свой труд от частного владельца?
В 1985 году к власти пришёл Горбачёв, провозгласивший новое мышление, перестройку и гласность. Начался процесс реальной демократизации общества. Ведь раньше только в песнях утверждалось, что мы живём в стране, «где так вольно дышит человек» и «стеной стоит пшеница золотая». Это в стране, где вечно не хватало ни хлеба, ни демократии! С приходом к власти молодого энергичного Горбачёва я искренне поверил в наступление новых времён, в положительные изменения в обществе и производственной сфере, активно участвовал в общественной работе, пропагандировал новые идеи. Как коммунист и руководитель Унгенской таможни в Молдавии я тоже старался делать всё, чтобы идти в ногу со временем.
Но прошёл год, а каких-то кардинальных изменений не наступило. Идеи, задумки и призывы нового генсека были хорошие, но почему-то от них было мало проку. Горбачёв много говорил, а поговорить он, в отличие от своих предшественников, был мастак, причём без бумажки и на любые темы. Только как же такой умник с двумя дипломами наделал столько ошибок? Вроде, как жил в другом, нереальном мире. Начал с непродуманной антиалкогольной кампании, которая принесла только вред, значительно сократила поступления в бюджет, вынудила людей травиться всякой гадостью, стимули-ровала подпольный бизнес.
Народу позволили заниматься частным предпринимательством, разрешили создавать кооперативы, но почему-то не обеспечили защиту от преступников со своими «крышами». Мало того, чиновничество и правоохранительные органы тоже не стеснялись «доить» зарождающийся класс предпринимателей.
Не произошло никаких обещанных прорывов в промышленности и сельском хозяйстве. Страна, как и прежде, закупала большие объёмы продуктов питания за счёт продажи природных ресурсов, прежде всего нефти. Собственное сельское хозяйство на огромных просторах так и не смогло накормить народ, а при батюшке-царе, от которого так спешили избавиться, считая его виновником всех бед, хлеба хватало и для себя, и на экспорт. Когда американцы с помощью Саудовской Аравии резко обрушили цены на нефть, пропала валютная выручка, и полки продуктовых магазинов в стране нового мышления совсем опустели. Исчезла не только водка, но и закуска.
Постепенно в моё сознание стала закрадываться мысль, что партийное руководство и власть существуют независимо от народа, живут своей жизнью, удобной только им. Лозунги, вроде «Народ и партия – едины!» используются только для какого-то коварного гипноза и обмана.
Такие крамольные мысли возникали не только у меня. В братских республиках ранее монолитного Союза началось брожение и рост национального самосознания. Ладно, уж там Прибалтика, всегда косо смотревшая на Россию, но даже в спокойной дружелюбной Молдавии стал разгораться огонь национализма. Одни тянули виноградную республику назад в Румынию, другие – вперёд, в самостоятельное светлое будущее.
Сложный это вопрос самостоятельность. Такая роскошь позволительна большим и сильным государствам, да и те в движении времени теряют статус величия. В мире нет ничего постоянного и вечного. Испокон веку распадались изжившие себя и создавались новые государства, королевства и империи.
Относительно недолго продержался и великий, единый Советский Союз. И не один Горбачёв виноват в развале советского государства, он лишь ускорил этот неизбежный процесс. Распад России начался сразу после Октябрьского переворота. Нельзя забывать, что ещё добрый дедушка Ленин, в немалой мере обязанный своим приходом к власти западному капиталу, немедля дал самостоятельность Финляндии и Польше, оттяпал добрую часть территории страны в пользу Германии.
Западные страны и, прежде всего, США всегда пытались если не поставить на колени, то хотя бы ослабить нашу страну, лишить её мощи и влияния на другие государства. Всякие цветастые выражения и благие пожелания были испокон веку лишь прикрытием конкретных подрывных действий в отношении России и Советского Союза.
Многонациональное государство сохраняет своё единство пока дела идут хорошо, а если зарплата низкая, магазины пустые, царит произвол властей и бесправие граждан, то распад страны неизбежен. Вопрос только во времени, когда это произойдёт. Горбачёв мог бы замедлить процесс развала страны, а при проведении продуманной и взвешенной политики, как это делалось позже в Китае, возможно, предотвратил бы крах. Если даже и не все союзные республики пожелали бы остаться в составе Союза, то нужно было сохранить костяк из славянских республик и Казахстана. Прибалтику всё равно бы ничто не удержало от разрыва с Россией, а избавление от южных нахлебников пошло бы только на пользу.
Но Горбачёв как партийный лидер и руководитель государства проявил полную неспособность управлять процессом, тянул с вопросом подписания Союзного договора, дистанцировался от происходящих стычек населения в республиках с армейскими подразделениями. Как же нелепо выглядел генсек на экране телевизора, когда делал вид, что ничего не знает о событиях в Тбилиси и Вильнюсе! Апофеозом беспомощности и позора было поведение президента Горбачёва во время афёры в Форосе и последовавшем затем путче ГКЧП.
На смену слабому и беспомощному политику неизбежно должен был прийти более сильный и энергичный. Таким, казалось, будет Борис Ельцин. До далёких молдавских Унген доходила только часть событий в Москве. Когда в конце 1988 года я был в столице в командировке, меня очень удивили многочисленные надписи на домах и заборах в поддержку Ельцина. Москвичи поддерживали нового лидера, а ведь вся политика формировалась в столице.
В Россию я переехал ещё в советские времена, но здесь уже ощущались грядущие перемены. Вроде была и власть и партия, только веяло от них каким-то бессилием, создавалась лишь видимость управления процессами, происходившими в стране. Партия вдруг оказалась бесполезной и ненужной. О чём говорить, если даже в облисполкоме коммунисты прекратили уплачивать взносы в начале 1991 года.
Советский Союз существовал благодаря «цементирующей» роли КПСС и жёсткой хватке спецслужб с их мощными силовыми возможностями. Если коротко - то страной семь десятилетий управляли с помощью лжи и насилия. Но пришло время, когда людям надоели пустые обещания, а репрессивный аппарат стал давать сбои. В союзных республиках забурлило стремление к самостоятельности и независимости от Москвы.
В каждой республике находились деятели, которые распространяли выводы, что кормят других, а не свой народ. Вот станем самостоятельными и заживём припеваючи. В частности, на Украине, сторонники Черновила из движения «Рух» забросали население листовками с подробными цифровыми выкладками, сколько «ридна» Украина отдаёт москалям пшеницы, сала и других продуктов. Правда, там не указали, сколько и по какой цене республика получала нефти и газа.
Горбачёв не смог сделать ничего для предотвращения распада страны, а Ельцин вкупе с Кравчуком и Шушкевичем организовали тайный сговор для фактического развала СССР и создания нового образования - СНГ. Это уже была не единая страна, союз стал лишь аморфным содружеством. По существу, в беловежских Вискулях был совершён очередной государственный переворот. В своём стремлении сместить Горбачёва и стать полновластным правителем России Ельцин поспешил решить судьбу СССР без учёта мнений лидеров других союзных республик, не говоря уже о желаниях народов. Но зачастую любые пертурбации в России, да и не только, совершались от имени народа и на его благо.
В принципе, откуда было взяться в нашей стране демократическим традициям?! Предательски избавились от царя, совершили октябрьский переворот, ради призрачной цели светлого будущего безжалостно жертвовали миллионами жизней собственного народа, в богатейшей стране держали людей в бедности, создавали лишь видимость народовластия, решая все важнейшие вопросы в узком закрытом кругу.
Независимость республик, вопреки ожиданиям, к процветанию никого не привёла. Пришлось нам даже в богатой России, как в послереволюционные времена перебиваться по карточкам, испытать гиперинфляцию и потерять все сбережения. Демократ Ельцин обрадовал народ ваучерами, а эта бумажка, по словам хитрого рыжего Чубайса, якобы стоила автомашины «Волга». В конечном итоге реальная стоимость ваучера упала до бутылки спирта «Рояль», а всё имущество страны непонятным образом оказалось в руках ловкачей, близких к руководству всех уровней и, что греха таить, криминальным кругам.
Распад СССР провоцировал националистические настроения и внутри Росси. Мало Кавказа, забурлило и в относительно спокойных местах. Так, в Саратове стали ходить слухи о намерениях неких кругов создать мусульманский «джамаат» от Казани до Астрахани. А Ельцин ещё подыгрывал, берите, мол, суверенитета столько, сколько можете проглотить.
Чтобы успокоить народ, добрый Ельцин позволил залить Россию алкоголем. Подделка и суррогат продавались круглосуточно в многочисленных ларьках. Появились напитки известных зарубежных фирм. Народ радовался недоступным ранее красочным бутылкам «Камю», «Наполеона», «Амаретто», вначале не подозревая, что это фальсификат из Прибалтики, Венгрии и других стран. Хватало и своих подделок. Государство несло огромные материальные убытки, мафиозные структуры несказанно обогащались, а народ спивался и травился. Предприятия и колхозы разваливались, люди теряли работу и, соответственно, заработок. Шёл процесс обнищания населения. Так называемая демократия, равно, как и коммунистическое правление, не принесла народу желаемого благосостояния.
Во внешней политике мы уступали во всём, что требовал Запад, ничего не добиваясь взамен, и чем хуже у нас шли дела, тем больше нас хвалили. Народ, как и в советское время, утешали хорошей жизнью в будущем. В настоящем обогащалась только незначительная часть населения, а остальные всё туже затягивали пояса. По сути дела в стране произошла ползучая буржуазная революция, когда основные богатства перекоче-вали в карманы немногочисленного отряда новых собственников, у которых, соответст-венно, оказалась в руках также и власть.
Удивительно, у обнищавшего народа России по-прежнему отнимали ресурсы для бывших союзных республик, ставших суверенными. Когда мы с Ларисой в 1994 году посетили своих родственников в Белоруссии, нас с упрёком спрашивали, почему Россия не даёт достаточно газа. «Давать» - всё ещё оставалось привилегией России, для других привычнее и удобнее стало «брать» ничего не давая взамен, причём это казалось многим даже вполне естественным.
В этом же году в Белоруссии был избран новый президент, в принципе, мало кому известный человек с небольшим политическим опытом. Вероятно, народу это как раз импонировало, к власти пришёл свой, простой человек. Признаться, мне тоже больше нравился молодой энергичный Лукашенко, чем разваливающийся на глазах Ельцин, деятельность которого ничего хорошего России не сулила. В 1996 году за Ельцина я проголосовал только потому, чтобы не возродился коммунистический строй во главе с Зюгановым.
Я родом из Советского Союза. Россия - для меня преемница великой страны, а Белоруссия – страна, где я родился и вырос, это моя родина. Меня очень обрадовало то, что Ельцин и Лукашенко провозгласили создание Союза двух братских государств. Мне казалось, что это начало объединения после распада, и мой переезд в Белоруссию означал почти то же, как, скажем, переселение в Смоленск.
Условия жизни в Белоруссии улучшались, здесь было тише и спокойнее, чем в России. Росли зарплата и пенсии, люди строили коттеджи по европейским образцам, появились деньги на замену «жигулей» и старых изношенных иномарок на новые вполне приличные автомобили, в магазинах было полно продуктов и промтоваров, цены, правда, почему-то выше европейских, но всё равно это выглядело сказкой по сравнению с восьмидесятыми и началом девяностых.
Белорусское телевидение с гордостью демонстрировало рост благосостояния в стране, цифры у нас были самые высокие в СНГ. Всё чаще стали говорить о белорусском экономическом чуде, об укреплении союзного государства России и Белоруссии. Пока ещё никто особо не задумывается над тем, в чём же конкретно этот Союз? Просто люди привыкли жить в Советском Союзе, и им казалось, что он всё ещё существовал, хотя и в несколько другом виде.
Моё понимание сути капитализма и коммунизма давно уже претерпело существен-ные изменения. Исчезло совковое деление на чёрное и белое. Мир разнообразен, он состоит из многих красок, в любой формации есть и хорошее и плохое. Можно только позавидовать жизни в капиталистических Швеции и Норвегии и ужаснуться от некоторых реалий в истории коммунистического Советского Союза. А чего стоит разграбление богатств кучкой ловкачей якобы в демократической России?! Значит, в каждой стране по воле её руководства могут сложиться свои особенные политико-экономические отношения, равно как и отношения с другими государствами.
Так, в Белоруссии стала складываться очень оригинальная форма политической независимости со свободным доступом к сырьевым ресурсам и рынку сбыта в России. Правда, коль скоро я пользуюсь материальными благами такой политики, наверно, будет нелогичным её критиковать. Только я против охаивания «восточной соседки» и стремления при каждом удобном случае показать, насколько у нас во всём дела обстояли лучше.
Обеспечение Белоруссии дешёвыми углеводородами формировало значительную часть её бюджета. Взамен Россия получала заверения в вечной и нерушимой дружбе и подписание протоколов намерений. Трудно сказать, по крайней мере, с моей колокольни, какой ход развития страны и союзного государства планировал в действительности наш президент, но движение к созданию реального Союза стало пробуксовывать. Это казалось, прежде всего, тесной интеграции экономик, введения общей валюты и создания действенного руководящего органа союзного государства.
Прогрессу, на мой взгляд, стало мешать разное понимание Россией и Белоруссией дальнейшего развития отношений. Белорусская сторона, опасаясь потерять свой суверенитет, подозревала Россию в стремлении поглотить более слабого соседа. России же надоело терять значительные средства, субсидируя белорусскую экономику только за обещания дружбы. За пятнадцать лет поставок дешёвых энергоносителей Белоруссия даже не выразила за это благодарности. Сырьевые дотации стали настолько естественны-ми и привычными, что постепенное выведение цен на европейский уровень вызывало резко отрицательную реакцию руководства Белоруссии.
Экономическое чудо стало давать сбои, но в средствах массовой информации, как в советское время, говорилось только о постоянных успехах. Даже в условиях мирового кризиса Белоруссия якобы была единственной страной в СНГ с ростом экономики. Несмотря на гордые заявления о том, что мы России ничем не были обязаны, зарплаты бюджетникам и пенсии свой рост замедлили, заметно отставая от российских. Не нужно много ума, чтобы уразуметь, что с уменьшением российских дотаций сокращались и поступления в белорусскую казну.
Трудно сказать, что лучше, власть класса имущих и чиновничества в России, или авторитарное правление в Белоруссии. Конечно, нужно стремиться к истинному народо-властию, но это, вероятно, дело далёкого будущего.
Я очень хочу процветания родной Белоруссии, хочу получать приличную пенсию, хотя бы в размере российской, жить в богатой и свободной стране, но понимаю, что нельзя достичь этого за чужой счёт. Мы подошли к такому моменту, когда «халява» заканчивалась, и придётся платить за энергоносители по европейским ценам или реально объединяться с Россией. Если же мы жаждали суверенитета, то зачем России выбрасывать деньги на ветер?! А говорить о том, что нас хотят «наклонить» и поработить некорректно. Ведь оплачивают же другие страны поставки нефти и газа по более высоким ценам и своего суверенитета не теряют. Напротив, если станешь платить за энергоносители без скидок и льгот, то ты никому ничем не обязан, и будешь вправе вести независимую политику. Но в любом случае политика должна быть разумной и взвешенной.
Мания величия, оскорбительные упрёки и истеричные выпады вообще не годились для поддержания добрососедских отношений, не говоря уже о грамотном и цивилизо-ванном решении экономических проблем. Нужно всегда помнить, что Белоруссия – небольшая страна, пусть даже и в центре Европы, и по всем своим параметрам не является мировым игроком. Не теряя достоинства, вести себя следовало скромнее.
Какой бы ни была политика, нам нужно было ценить дружбу с великой Россией, она ведь никогда не отказывала Белоруссии в помощи и всегда выручит в трудную годину, не нужно только делать из братской страны дойную корову. Бессмысленно дразнить «восточную соседку» дружеским общением с антироссийскими деятелями вроде Ющенко, Саакашвили и Березовского. От этого только потеряешь. А создание образа врага в лице России – вообще тупиковый путь.
Как бывшему таможеннику мне очень хотелось, чтобы Таможенный союз трёх стран успешно функционировал, принёс ощутимую выгоду всем его участникам. Но это возможно лишь при взаимном уважении, доверии и порядочности. Конечно, на переработке беспошлинной нефти проще заработать неплохие деньги, а ещё больше навару можно получить от скрытого реэкспорта углеводородов, но ведь и простому ежу понятно, что в подобном процессе сумма выигрыша получателя равна проигрышу поставщика энергоносителей. Нельзя видеть в России бездонную бочку, ведь там тоже есть народ со своими потребностями.
Жизнь в Белоруссии была относительно неплохой до начала 2011 года. Перед президентскими выборами были в очередной раз повышены зарплаты бюджетникам и пенсии. Однако дальше произошло для многих совершенно неожиданное: исчезла валюта в обменных пунктах, появился спекулятивный обменный курс, стали расти цены на товары. Руководство страны вначале делало вид, что ничего негативного в Белоруссии не происходит, а затем во «временных трудностях» был обвинён сам народ, который потратил значительную сумму валюты из резервов государства на покупку заграничных автомобилей, чтобы успеть до июльского повышения таможенных пошлин. Второй причиной наступающей инфляции был объявлен неподъёмный рост цен на нефть и газ, получаемые из России. Таким образом, впервые было озвучено косвенное признание многолетнего дотирования Россией экономики синеокой республики. В-третьих, (совсем неожиданно!) оказалась виновата и некая вторая волна мирового кризиса.
В мае официальный курс доллара добрался до шести тысяч белорусских рублей, а в октябре достиг почти девяти тысяч. В течение года произошла трёхкратная девальвация! И это ещё не всё – делаются прогнозы, что при такой пассивной политике руководства республики в будущем году доллар может перешагнуть черту в 20 тысяч «зайчиков». Инфляция в Белоруссии составила рекордную даже для стран СНГ величину - около 100 процентов. По сумме пенсии я стал миллионером, только купить на неё можно лишь треть продуктов корзинки прошлого года. Жизнь в который раз доказывает, что и в этом госу-дарственном устройстве интересы народа никак не стоят на первом месте.
Шумно пропагандируемая с 2001 года модель «социально-ориентированной многоукладной рыночной экономики» не выдержала испытания временем, однако сильная государственная власть пока не желает менять своего курса. Делались, правда, слабые попытки правительства Мясниковича внести коррективы в проводимую политику, но эти планы были тут же «зарублены» президентом. А простые граждане в своей основной массе по привычке надеются на доброго царя, проявляют бесконечную терпимость и местечковое мышление, считая, что жизнь наладится сама собой.
С 1 июля 2011 года стал действовать Таможенный союз Белоруссии, России и Казахстана, впереди замаячило также создание Единого экономического пространства. Эффект от этих начинаний практикой по-настоящему не апробирован, однако лидеры трёх государств в ноябре подписали уже следующий документ - декларацию о евразий-ской экономической интеграции. Предполагается, что до 2015 года начнёт действовать Евразийский экономический союз.
Планы радужные, только как бы ни получилось запрячь в повозку лебедя, щуку и рака. На мой взгляд, единое экономическое пространство могут создавать государства с приблизительно одинаковыми типом и состоянием экономики, сходными моделями политического устройства. Когда страны в этом очень сильно отличаются друг от друга, неизбежны трудности, с которыми в последнее время столкнулся Евросоюз. И хотя президент России заявил, что страны Евросоюза «отчасти купили кота в мешке», намекая на Грецию и некоторые другие государства, у нас этой проблемы якобы нет. Странно, а как же Белоруссия с зашкаливающими инфляцией и девальвацией?
Интерес президента Белоруссии понятен: стране нужен возврат к дешёвым энергоносителям и беспрепятственный доступ к рынкам сбыта своей продукции. При действующей модели управления и хозяйствования это самый действенный вариант для повышения серьёзно упавшего жизненного уровня населения. Это также позволит не торопиться с приватизацией государственной собственности, что, в конечном итоге, продлит жизнь существующего режима. Вопрос в том, допустит ли Россия повторения такой иждивенческой политики без действенной интеграции? Сможет ли синеокая республика быть «немножко беременной» от провозглашённых союзов, а преимущества и доходы извлекать по высшей шкале?