Увлечение на всю жзнь

A++
A--
Тёмный фон
Светлый фон
Оглавление

Маленькая любопытная птичка, которая должна вылететь из аппарата, беспокоила в раннем детстве при фотографировании, я думаю, не одного меня. Важно было не упустить момент её вылета, но я ни разу эту таинственную птичку так и не видел. Потом я понял, что это своего рода сигнал «внимание!» для детей. Но каким образом люди и предметы перекочёвывают на бумагу, ещё долго оставалось для меня тайной. Это не мешало мне, вроде на самом деле, «снимать» родственников и друзей самодельным «Зорким».

В седьмом классе я переписывался с болгарской сверстницей с необычным для нас именем Йорданка. В очередном письме Йорданка прислала мне свою фотографию. Выглядела она в отличие от меня совсем взрослой. Темноволосая девушка возлежала на диване с подушками на фоне коврика с национальным орнаментом. Куда там моя последняя фотография юного пионера с галстуком! Я пришёл к выводу, что спасёт меня только собственный фотоаппарат, когда можно будет запечатлеть нашу бьющую ключом жизнь во всей красе. Тогда будет не стыдно отправить такие фотографии Йорданке.

Мама не смогла устоять под напором моих настойчивых просьб и ко дню рождения купила мне фотоаппарат «Смена-2». Я ещё не осознавал, что мои желания очень отстают от возможностей. Для начинающего фотолюбителя проще было бы приобрести аппарат «Любитель». Без электричества в наших хуторских условиях можно было бы обойтись и небольшими снимками, полученными контактной печатью.

Но мне хотелось идти в ногу со временем, хотелось действовать не по старинке, а печатать снимки любого размера. Малоформатный аппарат потянул за собой покупку увеличителя и объектива к нему, не говоря уже о таких мелочах, как красный фонарь, фотобумага и материалы для её обработки. С деньгами в семье было не густо, но раз уж начали, то, хочешь, не хочешь, пришлось обзаводиться нужными принадлежностями.

Ещё без плёнки я стал щёлкать всё вокруг себя, так сказать, чтобы набить руку. Но в процессе моих излишне смелых манипуляций с изобретением дополнительной «выдержки» в аппарате заело рычажок спуска. Недолго раздумывая, я решил, как поступал в детстве с заводными игрушками, разобрать свою «Смену» и устранить дефект. Слишком самонадеянное решение! Разобрать-то я разобрал, а сложить не вышло, и мама, завернув детали в платочек, повезла их в ближайшую мастерскую, которая находилась за пятьдесят километров.

Аппарат починили, больше я рискованных экспериментов не устраивал и, изучив по книгам теорию, перешёл к практике фотографирования. К проявлению отснятой плёнки я готовился с большой ответственностью. С закрытыми глазами научился заправлять кусок киноленты в бачок, ведь с настоящей плёнкой нужно будет обращаться в темноте, купил в райцентре проявитель и фиксаж, тщательно отфильтровал растворы, но результат после обработки очень разочаровал меня. Большинство кадров получились или слишком тёмными, или совсем светлыми. Нашлось только несколько негативов, которые я решил отпечатать в школе, где имелся увеличитель. Я попросил учителя труда оказать мне содействие в моих первых шагах освоения нового дела.

Оказалось, что сделать фотографии было очень непросто. Ток вырабатывала маломощная колхозная электростанция, и напряжение было хорошим только в близле-жащих домах. За километр до школы напряжение заметно садилось, и лампочки горели тусклым светом. Нужно было «засвечивать» фотобумагу под лучом увеличителя минут пять. С такой производительностью далеко не уедешь, но я был рад любой возможности сделать свои первые фотографии.

Шаг за шагом моя техника фотографирования росла. Я приспособился на глаз довольно точно определять расстояние до объекта съёмки и настраивать резкость, а в зависимости от освещённости выставлять нужную выдержку на аппарате. Подходящих для печати кадров было уже достаточно на каждой плёнке. На собственном увеличителе я стал печатать фотографии у крёстной в райцентре. Правда, удовольствие длилось недолго, в кухне на крашеном полу образовались разводы и пятна от неосторожно пролитого проявителя, и мою лабораторию строгая баба Варя закрыла. Я упросил позволить только засвечивать фотобумагу увеличителем, а проявлять наловчился дома, устроив подсветку через красное стекло в окошке тёмного чулана. Фотографии «глянцевал» на больших кусках оконного стекла.

Веселее дело пошло, когда на основе общего хобби мы подружились с Денисовым Колей. В деревне было много ребят с таким именем, поэтому для различия им давали всякие клички. Коля повезло, ему не прилепили обидную менушку, а добавили имя отца. Мой коллега был моложе меня на год, но отличался большой предприимчивостью. Он сразу обзавёлся приличным фотоаппаратом и всяким нужным оборудованием, несмотря на чрезвычайную прижимистость своих родителей, у которых, говорили в деревне, снега зимой не выпросишь. Даже своих детей родители Коли особо не баловали, разве что каждодневной работой на огромном приусадебном участке.

Коля был переполнен всякими выдумками и инициативами, так, удивил меня старинной магниевой вспышкой при съёмке на школьном вечере группы одноклассников. Где он ухитрился раздобыть это устройство и химикаты?! Коля уговорил меня стать его компаньоном при съёмке жителей в выходные дни и по праздникам в окрестных деревнях, фотографировать передовиков-колхозников для Доски почёта. Зарабатывали мы не много, но и с небольшими деньгами в кармане стало проще приобретать необходимые фотоматериалы, да поставить бутылку «фруктовича» хозяину, чтобы пустил для печатания снимков в дом, где было электричество.

В одном доме мы с Колей задержались дольше обычного. По вечерам рядом с нами перед увеличителем садилась и хозяйская дочка Клава, девушка лет пятнадцати . Она с интересом наблюдала, как на бумаге в кювете с проявителем появляется изображение. Однажды Клава низко наклонилась над кюветой, чтобы лучше рассмотреть при красном свете фотографию, и грудью прислонилась к моему плечу. Меня словно током ударило. Вроде невзначай я тронул её уже оформившиеся девичьи достоинства, соблазнительно распиравшие блузку, возражений не последовало, и пока Коля занимался проявлением фотографий, я стал робко изучать на ощупь разницу между мужским и женским телом. Эта игра, вероятно, заинтересовавшая обоих, повторилась ещё пару вечеров, и занятие фотографией показалось мне ещё более увлекательным.

В десятом классе после странной «фотоаппаратной» болезни у меня заботами крёстной появилась зеркальная камера «Зенит-С». Коля к этому времени стал, шутка ли сказать, внештатным фотокорреспондентом районной газеты, снимал трудовые будни колхозников, битву за урожай и повышение удоев молока. Меня больше тянуло к пейзажным съёмкам, я даже отправил один снимок в областную газету, но мне умные дяди из прессы рекомендовали заняться таким же делом, как Коля. Однако я хотел быть «свободным художником» и снимать то, что мне нравилось, а не по указке на скучные картофельные темы. Меня привлекали цветы, птицы, лучи солнца, косо пронизывающие деревья в лесу и многое другое, чем богата романтическая сторона деревенской жизни.

Хотя я снимал по принципу, «что вижу, о том пою», многое, по сегодняшнему разумению, недоделано. Нет у меня в моих архивах хорошего снимка нашей хуторской хатки, не отснял я, как строился наш новый дом, не запечатлены многие типичные сценки из жизни, вроде, как мама доит корову, а отчим косит траву.

В школе валялся без дела неработающий фотоаппарат «Любитель». Решил я его починить, и на удивление – получилось. При разборке я «послойно» зарисовывал все детали, провернул туда-сюда заевшие зубчатые колёсики, наверно, что-то сдвинул с места, и аппарат заработал, как новенький. «Ай да Пушкин, ай да молодец!», - сказал я вслух удовлетворённо, вспомнив свою «Смену» в седьмом классе.

После школы наши пути с Колей разошлись. Я поступил в институт, а Коля в духе юношеского увлечения занялся в техникуме аэрофотосъёмкой и картографией. Я так и остался летописцем семейной жизни. Наверно, самыми значительными в этот период были несколько плёнок, отснятыми во время студенческой поездке в ГДР.

Время шло. По сравнению с моими первыми шагами на фотографическом поприще спектр занятий и возможностей значительно расширился. Я поменял свой старенький аппарат на более совершенный «Зенит TTL» с приличным объективом и встроенным экспонометром. Цветные фото из-за сложности обработки я делать не решился, а вот цветные слайды получались хорошо.

Загорелся я ещё киносъёмкой. Только мою кинокамеру «Кварц 2м», как, кстати, и последний фотоаппарат, пришлось почти сразу после покупки нести в ремонт. В те времена это было делом привычным. Мастерские были забиты телевизорами, камерами, магнитофонами и прочей бытовой техникой. Считалось, что это нормально, техника «притирается». Сейчас думаю, а почему предприятия взвалили эту «притирку» на покупателя?

Плёнки для кино- и фотосъёмки я стал использовать производства ГДР, а химикаты для обработки – венгерские. На советских материалах изображение получалось у меня каким-то блеклым. О «Кодаке» я тогда даже не мечтал, в открытой продаже таких качественных материалов не было, а брать с рук было слишком дорого и небезопасно.

В девяностые годы с открытием рынка наступили большие перемены, бурным потоком потекла к нам импортная техника, в продаже появились фотоаппараты и плёнка «Кодак». Ты сдаёшь отснятую плёнку в фирменную лабораторию и довольно быстро получаешь качественные фотографии. Хорошая японская видеокамера позволяла мне запечатлевать этапы обустройства дома и приусадебного участка, сценки из нашей повседневной жизни. Ещё в это время вошли опять в моду аппараты «Полароид», которые выдавали готовые снимки, только они почему-то быстро незаслуженно вышли из использования.

Наши пути с Колей пересеклись опять. Он уже вышел на пенсию, заработав стаж на Крайнем Севере, вернулся на родину и устроился киномехаником в санаторий, где мы с ним и встретились. Увлечение фотографией у Коли не прошло, он фотографировал отдыхающих, разумеется, не бесплатно. Ещё Коля собрал большую коллекцию старых фотоаппаратов с объективами на «гармошке», только всё это богатство от сырости покрылось плесенью.

Коля с гордостью продемонстрировал мне своё забавное изобретение в виде большой бочки, внутри которой стоял вращающийся стул. В стенку бочки была вмонти-рована старая советская кинокамера. Коля объяснил, что на стул он усаживает человека и при каждом небольшом повороте стула делает одиночный снимок. Нащёлкав нужное количество снимков, он определяет какие-то точки, по которым можно изготовить бюст позировавшего человека из воска или парафина. Над этим изобретением Коля работал несколько лет, даже пытался запатентовать его, но заявку не приняли якобы из-за незаконченности конструкции. Мне было интересно посмотреть и на продукт, произве-дённый с использованием этого изобретения, и Коля застенчиво показал мне невзрачный комок парафина, по виду напоминавший страусовое яйцо с глазами, выщербленным носом и одним ухом. Коля заверил меня, что это точная копия головы его младшего брата.

Возможно, я не смог по достоинству оценить изобретение Коли, но в эпоху компьютерной техники оно выглядело слишком убого. Раньше Коля был на шаг впереди меня, сейчас я обогнал его. Я полностью перешёл на «цифру», что значительно расширяло возможности фото- и видеосъёмки.

Недавно со мной произошёл такой случай. Я гулял с фотоаппаратом по городу, и вдруг ко мне обращается незнакомый парень с предложением купить у него по дешёвке небольшую, по виду новую видеокамеру. Он якобы проигрался в казино и остался совсем без денег, а нужно купить билет на поезд домой в Самару. Предъявил даже чек на покупку и справку на гарантийный ремонт. Парень включил камеру, показал, что она в рабочем состоянии. Нет бы мне, попросить показать, как идёт ещё и запись, но я был рад за сто баксов пополнить свой набор цифровой техники.

Показал я свою «удачную» покупку вездесущему соседу, и тот рассказал мне, что таможня недавно задержала партию таких бракованных камер. Сейчас их продают в магазине конфискатов по шестьдесят баксов. Записывают они только на дополнительную карту памяти. Своего жёсткого диска нет, аккумулятор слабый, а с виду красивая камера. Кстати, его фотокамерой великолепно снимать видеофильмы. Сосед показал мне аппарат, купленный на распродаже в Польше. Мне так понравилось тридцатикратное увеличение камеры, что я «загорелся» приобрести такую же. Мне повезло, в интернете я нашёл аналогичную камеру по такой же цене и поспешил заказать её себе. Осенью я отснял этой камерой свыше пятисот кадров, путешествуя по Европе.

Да, техника стала чудесной, нажимай на кнопки и всё будет тип-топ. Могли ли мы когда-то себе представить, что наступит такое сказочное время?! Практически, делай сколько угодно кадров – потом выберешь лучшие, опций установок в камере столько в меню, что трудно всё освоить. Картинки можно подправить на компьютере по резкости, цвету, освещённости. Только, как и прежде, нет ни в одном, даже в самом навороченном приборе, кнопки «художественное мастерство». Это приходит не к каждому.

Но в обычной жизни исчез тот юношеский настрой первооткрывателя, когда на твоих глазах поэтапно проистекали все таинства перевода живой картинки на фотобумагу. Ты управлял всеми процессами вплоть до получения готового фото, а сейчас за тебя почти всё сделает цифровая автоматика.

Волнует меня и вопрос прогресса. Почему наша промышленность не смогла уйти далеко от «Смены» и «Зенита»? Где же отечественные аналоги «Sony», «Canon» и «Apple»? Это в то время, когда даже мобильными телефонами «молодых азиатских тигров» можно фотографировать и производить видеосъёмку!

Брест, январь 2016 года